2025-09-30 / Новости Партнерства за развитие МСУ (Союз МСУ, ИПР и АМУЦА)

Автор: Надежда Добрецова, председатель правления ИПР, главный редактор журнала "Муниципалитет"

24–25 сентября 2025 года в Душанбе состоялась региональная конференция «Данные для решений», организованная Всемирным банком и Министерством иностранных дел и по делам Содружества Великобритании при поддержке правительства Таджикистана. 

Конференция – это одно из ключевых событий в рамках Программы «Эффективное управление для экономического развития» (EGED), которая собрала около двухсот участников,  представителей правительств, исследовательских центров, международных организаций и гражданского общества из стран Центральной Азии. Программа EGED уже несколько лет работает над тем, чтобы данные и доказательства стали инструментом справедливого и инклюзивного развития. Программа помогает странам региона выстраивать более эффективное управление, прозрачное распределение ресурсов и подотчетность политики.

Институт политики развития (ИПР) является исполнителем и партнером Программы EGED. Программа позволяет не только укреплять экспертизу ИПР в области экономического развития, но и выстраивать новые региональные связи, создавая площадку для диалога между государством, гражданским обществом и международными партнерами. Для ИПР это не только международное сотрудничество, но и продолжение системной работы в Кыргызстане, от поддержки субнационального планирования до вовлечения местных сообществ в мониторинг государственных решений.

Зачем нам данные в процессе принятия решений?

Вопрос, который объединяет все сессии, звучит просто, зачем нам данные? Ответ, который ищут участники, куда сложнее. Без доказательной базы, количественных данных невозможно построить эффективное планирование на уровне регионов, а еще сложнее сделать прогноз – смоделировать будущее, сформировать завтрашний день. Невозможно защитить ключевые группы, если государство не знает, где именно и в какой форме людям нужна помощь. Реформы госпредприятий и конкурентной среды тоже требуют доказательств и только на основе анализа можно понять, какие барьеры мешают инвестициям и созданию рабочих мест. То же самое и с климатом, реагировать на изменения природы можно только тогда, когда их системно фиксируют и прогнозируют. Данные помогают и в другом, увидеть невидимое. Например, барьеры для женщин в экономике часто не видны, но становятся очевидными в разрезе статистике занятости, доступа к ресурсам или участия в предпринимательстве.

Вместо борьбы с бедностью на повестке сегодня – расширение среднего класса

Давний и болезненный вопрос для всех стран Центральной Азии – уровень бедности. Хотя экономический шок пандемии 2020 года пройден, бедность в странах региона остается серьезной проблемой и, по мнению А. НАРОЯНА, руководителя практики Глобального подразделения по вопросам бедности и равенства в Европе и Центральной Азии (Всемирный банк), решение проблемы бедности все еще остается недостижимой целью. Доходы домохозяйств остаются во многом зависимыми от денежных переводов мигрантов, что делает семьи сильно уязвимыми перед глобальными рисками, а средний класс растет медленно. Кроме того, остается открытым вопрос о том, кого считать средним классом, и только ли доход определяет границу между бедным и средним классом. По данным Всемирного банка, около 25% населения стран Центральной Азии считает, что доход не является главным фактором в определении границы среднего класса. Ситуация усложняется тем, что бедность во многих сообществах воспринимается как «позор», бедным быть и слыть – стыдно, недопустимо. Эта стигма также затрудняет объективные измерения бедности. 

Показательно, что парадигма, философия борьбы с бедностью в общественном и государственном дискурсе сменяется философией расширения среднего класса, что отражается также в политическом государственном словаре. Так, например, в Таджикистане Совет по борьбе с бедностью был переименован в Совет по расширению среднего класса. Пока трудно судить, попытка ли это завуалиролвать остроту проблемы бедности или реальный переход на новые методы работы, однако сигнал обществу звучит достаточно ясно – именно средний класс является опорой и ресурсом нации.

В этом контексте участники конференции, говоря о бедных, крайне уязвимых группах, оживленно обменивались опытом, практиками, системными методами защиты и поддержки самых уязвимых групп, останавливаясь не только на видах помощи, но и на особенностях включения и исключения людей из этих категорий. Для всех стран региона характерно ускорение внедрения цифровых методов управления программами поддержки уязвимых групп, однако сотрудники ИПР заметили, что при обсуждении пользы внедрения цифровых подходов очень мало внимания уделяется оценке и управлению рисками цифровизации, которые особенно ярко проявляются как раз в сфере социальной защиты и развития (подробнее об этом см. “Цифровизация как угроза? Политическое мышление о цифровизации для органов МСУ Кыргызской Республики” // Муниципалитет, №№7-8, 2023, http://www.municipalitet.kg/ru/article/full/3033.html).

Резюмируя обсуждение вопросов бедности и экономического роста, А. НАРОЯН так сформулировал критические факторы расширения среднего класса:

• в сфере социальной защиты необходимы меры предотвращения перехода людей из среднего класса в бедность;
• для выхода из бедности должны применяться комплексные пакетные меры, а не только материальная помощь;
• усилия нужны в сфере улучшения образования, что создает базу для будущей экономической мобильности;
• в отношении рынка труда требуются усилия по стимулированию бизнеса и привлечения инвестиций.

Женщины – стратегический резерв, который пора вводить в действие

С точки зрения борьбы с бедностью и ускорения экономического роста большим недоиспользованным резервом Центральной Азии остаются женщины. Интеграция женщин в производительную экономику, повышение их экономической мобильности может стать решающим фактором для снижения уровня бедности и расширения среднего класса. Здесь интересен опыт Узбекистана, где государство активно поддерживает семейный бизнес, наставничество или ученичество в ремесле, а также предоставляет женщинам беспрецедентный образовательный беспроцентный кредит, в результате чего уже 52% мест в вузах занимают девушки. А в целом правительство Узбекистана направляет на поддержку женщин около 1,5 миллиардов долларов ежегодно.

Граждане недооценивают риски изменения климата, но сообщества к ним готовятся

А регион подвержен глобальным рискам в неменьшей степени, чем другие части планеты, а в отношении некоторых угроз даже более уязвим. Например, в отношении рисков, связанных с изменением климата. Исследования Всемирного банка говорят о том, что в результате изменения климата страны Центральной Азии в совокупности потеряют до 8% ВВП. Самые уязвимые и бедные группы станут еще беднее и еще уязвимее, при этом темпы расширения среднего класса под влиянием климата снизятся на 3,5% по сравнению с базовым сценарием (как было бы, если бы климат не менялся). При этом, по данным Алишера РАДЖАБОВА, старшего экономиста Всемирного банка, население, граждане стран Центральной Азии до сих пор недооценивают угрозы. Так, 50% граждан Казахстана, 40% граждан Кыргызстана, 45% граждан Узбекистана и 78% граждан Таджикистана считают, что правительства преувеличивают опасность, «нагнетают» ситуацию. Такая неосведомленность о реальных рисках делает людей еще более уязвимыми, и особенно ухудшается ситуация для тех, кто беден, поскольку меняющийся климат – мультипликатор бедности, который делает еще беднее тех, кто наиболее беден и уязвим. Поэтому рекомендации политикам сводятся, в общем, к простым решениям: 1) усиливать социальную защиту, вывод из бедности как можно больше людей, 2) информировать население о реальной ситуации и рисках; 3) тщательно отслеживать изменения ситуации; 4) инвестировать в нужную инфраструктуру. 

Анна СУХОВА, специалист по социальной защите Всемирного банка считает, что данные меняют восприятие ситуации в зависимости от масштаба. Так, если смотреть на уровень охвата населения мерами социальной защиты на планете в целом, то он составит 52%. Иными словами, каждый второй житель планеты в той или иной мере получает социальную защиту. И это внушает оптимизм. Однако в разрезе регионов планеты картина перестает быть столь оптимистичной. Например, в регионе Центральной Азии в целом социальную защиту получает только 10% населения, и это мало. Отсутствие мер социальной защиты и развития усиливает воздействие климатических рисков, так как уязвимые группы граждан не обладают должной мобильностью, чтобы переместиться в места с более благоприятным климатом, не имеют финансовой «подушки» на случай стихийного бедствия или иной климатической чрезвычайной ситуации. По мнению Анны, социальная защита в контексте климатических рисков должна быть нацелена на:

• подготовку уязвимых групп к шоку – и это наименее осознаваемая и проработанная роль органов социальной защиты в странах Центральной Азии;
• экстренное и эффективное реагирование на шок, и возможность “репетировать” на шок предоставил кризис, вызванный пандемией, и некоторый опыт в этом отношении накоплен;
• иметь план адаптации к наступившим последствиям шока.

Вопрос о том, кто именно в системе управления и в какой мере отвечает за адаптацию к изменению климата, решается в разных странах по-разному. Но, как и в вопросе борьбы с бедностью и расширения среднего класса, эффективны будут только комплексные, пакетные меры, основанные на данных. Готовность должна повышаться на всех уровнях, вплоть до уровня семьи и местного сообщества. Кыргызская Республика выбрала правильный подход к такой подготовке: не случайно, в новых методикам разработки местных программ развития есть специальный раздел, посвященный охране окружающей среды и адаптации к изменениям климата. Айнура БАЛАКУНОВА, эксперт ИПР по вопросам местного планирования, рассказала, что органы МСУ и местные сообщества активно включились в вопрос планирования защиты и адаптации к изменению климата. При этом меры, включаемые в программы, могут попасть в них через разные разделы. Например, в разделе «Экономика» активно появляются меры адаптации сельскохозяйственных культур, распространения новых устойчивых сортов и пород, капельное орошение. В разделе «Инклюзивное развитие» программируются меры по повышению финансовой грамотности и информированности населения, в том числе, по вопросам управления рисками. Таким образом, новые методики программирования местного развития помогают направить интеллектуальные и материальные усилия местных сообществ на осознание угроз и эффективную подготовку к ним. 

Местное планирование, основанное на данных, отвечает на многие вызовы

Через Программу EGED Институт политики развития вносит вклад в формирование решений, которые основаны на данных и действительно меняют качество жизни людей в регионе Центральной Азии. 

Выступая в рамках панельной дискуссии, посвященной планированию развития регионов, основанному на данных, Надежда ДОБРЕЦОВА, председатель правления ИПР подчеркнула, что переход к модели управляемого развития, с использованием данных и алгоритмов, был воспринят органами МСУ в Кыргызстане лучше, чем казалось на старте: «Помогая Министерству экономики и коммерции КР внедрять на местах новые методологии планирования (ПСЭР), мы опасались, что алгоритмический подход, обилие цифр и таблиц, строго регламентированный и пошагово расписанный процесс разработки ПСЭР напугает и оттолкнет многих муниципальных служащих и местных активистов. Но получилось наоборот: то, что мы считали вызовом, обернулось упрощением. Хорошо стандартизированный процесс разработки местных ПСЭР, детально описанные источники данных, четко сформулированные вопросы к органам МСУ облегчили процесс стратегирования на местах. Первоначальный «испуг» перед словом «алгоритм» сменился облегчением: пошагово описанный процесс и шаблоны помогают всегда. Но есть и трудности: по-прежнему не все данные доступны, все еще не хватает отлаженных процессов сбора и анализа показателей в сфере адаптации к изменению климата, пространственного планирования. По заказу МЭК КР мы сделали мониторинг 130 местных программ развития и обнаружили, что разделы «климат» и «пространство» отстают от других. Но другие новые разделы местных программ заполняются хорошо. Например, раздел «Инклюзивное развитие» демонстрирует способность местных органов власти творчески подходить к улучшению положения уязвимых групп. Мы благодарны Программе   за возможность представить свой опыт на уровне Центральной Азии, надеемся, что новые подходы к планированию и прогнозированию развития будут востребованы и в других странах региона».

 

• 
• 
• 
• 
• 
• 
•